В Европе снег, дождь, Брексит и угрозы со всех сторон. А Дику похуй. Не потому, что хуй шёл поперёк него, а потому, что Хуй в Лос-Анджелесе. Город в прекрасной Калифорнии, вечно жаркой, да временами настолько, что хоть кожу сдирай, что в холодных опасных водах побережья топись. А зимой, как сейчас, тут классно, после Рождества классно. Потом - классно по инерции, потому что не хочется сдохнуть от жары, сдохнуть вообще хочется не больше обычного. А ночами, когда ты в клубе, на работе или просто сидишь на краю крыши, ещё и прохлада с ветерком да вот этим всем. Повезёт, поди, даже заболеешь. Ну или повод пообжиматься с кем-то лишний раз, потому что негоже в возрасте Уолкера таскать за собой ещё и покрывало. В Калифорнии, блядском пляже, даже ночью.

А ещё, пока вот всё упомянутое в Европе и отсутствие такового в Америке (у местных свои проблемы, скажем: Штаты отрыгнут, да весь мир обосрётся, потому к чёрту ту Европу, и вообще; Дика в принципе не парило, доколе земля вертится, ноты не теряются в беззвучии, а наркотики свободно продаются на улицах и, от части, поддерживаются штатом), на всё клала хуй работа. Неделю назад, к примеру, вернулся из небольшого турне с приятелями, пригласившими составить им компанию, а вот сегодня - буквально час назад - с фотосессии, как раз-таки около-вечерней, а потом, естественно, немного выпив, дабы отметить проект и вообще. Вы знаете, как оно бывает. Коли Уолт тоже в работе - ну, скажем, вне Города Грехов, пёзд и вне царства двух (гетеросексуальных) кошатников - продолжать пить смысла не имелось, потому мужчина решил посвятить свободное время прокрастинации. Траву там покурить, посмотреть тупорылые ролики на YouTube, может быть, если особенно повезёт, даже вздремнуть (самое то после времени ужина, самое то, когда стал немного чаще обращаться к мету). Но, конечно, всё пошло не так. Через хуй: едва ли этой части тела вообще допустимо отдыхать, терять градус и не величало возвышаться нам всем [с]сущим. Короче, да, как вы поняли, буквально несколько затяжек сделать успел, прежде чем Уолкера начали донимать.

Охрана, консьерж, какая-то девица, усмешки, раздражение, и снова, и снова. В трубку. Из всего-всего выловил только имя, о котором мало кто знал, а сам Дик скорее не помнил, чем вспоминал хотя бы в Рождество: "Ева Уолкер". Лапша на уши и пиздоболство, но ведь о существовании сестры правда едва ли знали многие, тем более мало кто бы к этому прибегнул (за эти годы, по крайней мере, никто ни разу), в блоге и интервью он особо не заикался, да и как бы... В общем, сыча вытащили из его обители, кота заставили высунуть морду с пригретого места, предварительно с него же подняв волосатую (пушистую) сраку.

—  ??? —  что делать (и как) дальше, стоило-таки оказаться у тех самых побеспокоивших, американец догнал не сразу. И даже после не сразу - снова, не сразу. Только приподнял брови, шире открыв глаза. И рот тоже приоткрыл, хотел было выдать что-то большее, чем глухой "мыр", т.е. звук, но не вышло. Вы сами посудите: с учётом всего ранее перечисленного, выходите вы в мир за пределами четырех стен, но не на улице, и к вам тут какая-то девица радушно лезет обниматься. Говорит, что искала, а перед этим охрана что-то про "Ева Уолкер" бормотала. И девица, как между делом без деталей, но-таки успел оценить Дик, будучи мужчиной, высокая, красивая и - как-то сразу бросилось - голубоглазая к тому же. А потом собственные очи заметили чемоданы, и рюкзак, и всё смешалось-съехалось, а ещё половина выкуренного косяка медленно, но верно подавали хоть какие-то признаки жизни... —  Мы знакомы? —  вот вместо всего выдал, как бы не отталкивая, не прогоняя и далее по списку, но не обнимая в ответ столь же радостно. Скорее на автопилоте, растерянно, как бывает при встречах с людьми, которые обознались, или которых ты позабыл, или с фанатами, или какими-то там заочными знакомыми...  Чтобы не обидеть, не сломать прекрасные чувства, но и себя глубоко не загнать тоже, ибо люди-то левые. Таки если девица сумасшедшая, то точно лучше так. А если не сумасшедшая в прямом смысле, но каким-то образом и про сестру узнала, и не поленилась к нему прийти - то тут уже (фанатичный) подвиг, надо как-то разузнать да поощрить. Ну и, в конце-то концов, вариант с реальным бытием сестрой. Помните деталь про голубые глаза? У его отца, козла и больного ублюдка, но, сука, красивого, они были такими же - голубыми. Это ещё ребёнком Дик на всю жизнь запомнил. И нет, не спрашивайте, каким раком и через какую щель оно вылезло из его памяти, чай в хуе тоже имеются необходимые отверстия для выпускания всякого-разного. А ещё мозг, обратите внимание: он умел работать, проделывал каике-то взаимосвязи, отслеживал последовательность, даже выводы делал. Чёртов хуй, даже идиот он какой-то кривобережный, не как все, блядь, другое-тупые. Тьфу. —  Не знакомы же, ну, но... —  на шаг отступил, завис немного, а взгляд съехал на чемоданы. Даже почти без подтекста. —  Ева бродячего ублюдка? В смысле... Ева Уолкер? —  ещё какое-то время повисел, а после перевёл на девицу взгляд. Бровь неизменно приподняты, лицо немного наклонено вперёд.

Тишина. Вдох-выдох. Момент, ситуация, оценка ситуации. Вдох-выдох. Даже пока не вглядывался в девицу, у сыча во внешнем мире слишком много вещей, которые стоило учитывать. Ай, лучше сократить их число. А там и поговорить, и порассматривать, и задаться вопросом, что за трава ему попалась на этот раз, что... вот настолько вдруг.

— Я ни черта не понимаю, но ты проходи, в любом случае, —  кивок, на механике перехватил один из чемоданов и, повернувшись спиной, пригласил подняться в квартиру. Вот бы ЛаВей, ублюдок, поржал, а. Уолкер бы и сам поржать не против, даже какое-то "хмэк" себе под нос издал, но то, правда, не от того. Отбросил волосы в сторону, ибо снова в глаза лезла эта охуенная, конечно, но-таки длинная чёлка, пока чемодан в прихожую-гостиную вносил.

— Там замок, второй и первый... ты закрой, ладно? —  после той истории с ключами, батареями и вот всем тем ебаным Адом в четырёх стенах, знаете, выработалась странная привычка. А, и времена, да: они стали более суровыми, отчаянными, и двое отбитых приобрели больше полярности, а, соответственно, и людей, желавших заглянуть к ним без приглашения, также оказалось больше. И даже ебаных соседей (прекрасные люди на деле, но простите; не стыдно).

—  Ты не... Это.. Расп...  Отчего ты реш... —  о, мастерство Дика слагать из букв отдельные обрывки слов, так пойди и до предложений когда-то эволюционирует. Он даже на роликах иногда впадал в этот природный навык не-речивыдавания, а что уж говорить в такой ситуации. Потому, вместо всего, указал незваной и незнакомой гостье на диван, пока сам отволок чемодан чуть в сторону. Если что же всё равно ей такси закажет, а до тех пор пока приедет, о него можно не раз убиться. Или кто тут альтернативно одарённый. Ну, хоть косяк на столике потушить успел перед выходом да ноутбук прикрыть, пожарная безопасность, мать её. А там и на кухню ненадолго прошатнулся.

— Я... не очень понимаю, —  выдал, наконец, присев на другом конце дивана и поставив на столик перед ними апельсиновый сок, минералку, два стакана и какие-то крекеры. И в этом "я не очень понимаю" так много искренности, хоть умиляйся, хоть глаза закатывай. Дик ведь в самом деле очень многое не понимал, ощущал себя не очень умным, альтернативно функционировавшим и не догонявшим почти совсем. Как видите, самооценка у него не сказать, что высокая. Но, с учётом прежней усталости и чуть больше чем капли выкуренного, а ещё своеобразного характера, в этом отчаянии и зачуханности самого скромно-туповатого котика на свете наблюдалось некое удовлетворённое смирение. Ну, знаете, ему не страшно, а почти любопытно, во что ещё и это дерьмо выльется. Ему почти нравится, он получал удовольствие, так сказать. Или селфхарм, но без вскрытия живота, вен или подрезания мошонки. Кивок на стаканы, мол, пускай не стесняется, чай долго стояла, ну и шла, или летела, или какая там история... Главное, что в своей лучшей традиции на девицу не смотрел. В смысле, на лицо. Взгляд скатился на её ноги, но не намеренно, вы не подумайте: просто в лица, особенно в глаза, так себе затея смотреть, почти в любой ситуации (даже Уолту иногда в глаза смотреть стеснялся, хотя, блядь, казалось бы, com'on! По этому патлатому отморозку и не скажешь, да, что всё плохо в достаточной степени? На первых порах).

Спасибо, помогите, расскажите Дику детали. Очень нужно.
А ноги, кстати, красивые. Прямые, худые, длинные. Так, между делом.

Это не самый правильный, уместный и главный вывод, сделанный за недолгие минуты знакомства, но упомянуть его стоило первым: если бы их встреча состоялась в немного иных условиях, или даже если бы просто Ева Уолкер была не Евой Уолкер, то Дик Уолкер бы с ней переспал. С ходу. И нет, прежде чем называть его похотливым животным, просто_посмотрите_на Еву. И на то, сколько энергии от неё исходило, и вообще сколько всего. Затем ещё раз на неё взгляните. И ещё. Чувствуете приятное отягощающее напряжение ниже пояса, да? Вот, винить Уолкера было бы не в чем. Просто запомните. Как и не фантазируйте дальше, потому что Ева Уолкер, слава небесам и полигамности, не выходившей у него из-под контроля в тотальном смысле, была Евой Уолкер, сестрой, здесь и сейчас. Ну, а что красивая, то и понятно: на батю, ублюдка гнойного, взгляните. Имена он со своими женщинами выбирать то ли не умел, то ли делал это слишком прикольно, в то время как лучше другого делать у него, наверное, получалось детей. Красивые, в смысле (качество -вопрос вторичный). Опять же, Дик не судья: мудаков не судят. Тому, поди, жена мозг вынесла, кармически отплатив, а он выносил в ответку дочери, а дочь... ну... стало быть, тоже решила его кому-то да вынести. Хую? Пизда.

А ещё мужчине казалось, что он Еву точно видел. Но не в живую и не факт, что трезвым, а потому уровень узнаваемости потерял с ходу больше пятидесяти процентов.

—  Не-а. Ничего он обо мне не рассказывал, не старайся, —  нет, это не печальная полуулыбка, а скорее давно не задевавший факт, потому что. Люди разные. У каждого своя история. У Дика вот была пизданутая, но мать, была любимая бабуля, было множество рассказов, крутых и очень стрёмных. У него была та история, что привила ему любовь к музыке, подарила мечты и, наконец, свела с ЛаВеем. Потому спасибо бате, что его быстро не стало в жизни: кто знает, сколько бы искалечил в противном случае. Это уточнение просто к тому, что мозг - сплошная заторможенность, но всё-таки работал, усваивал молча и без лишнего шума все детали. А сестра просто оказалась... общительной. Оно и понятно, не просто так ведь приехала - да, сие мужчина тоже понял достаточно быстро. Потому что мозг и факты. И да, ему совершенно спокойно зашёл и факт знакомства с сестрой, о существовании которой знал только по каким-то там разговорам, бумагам и истерикам матери. И тот факт, что она вот так просто прилетела к нему, теперь будучи даже не на пороге, а в его берлоге. На минуту: в Лос-Анджелес. И вот тут-то понимать нюансы перестало быть важно, потому что всё в момент встало на свои места. Ну, и снова, вы просто посмотрите на Еву.

—  Ты хочешь попытать своё счастье здесь, в мировом центре кино, возможностей и вот этого всего, что на популярности держится, ведь так? —  глотнул сам соку между тем, а после тоже подпёр скулу рукой, а саму руку локтем упёр о спинку дивана. Улыбка стала выразительнее, может чуть хитрее - опять же, кот на своей территории и чего-то да о жизни знает - но в хитрости этой не имелось ни обиды, ни злости. Факт есть, Уолкер уловил взаимосвязь и последовательность, так почему ему выступать против? В смысле, в негатив, осуждение и далее по списку. Каждый крутился как мог, а было бы у Евы достаточно даже пресловутых денег, так она бы к нему и не сунулась. Родственник в Городе Ангелов, Голливуда и моделей (не берём тёмную сторону, ладно?) - это находка и шанс, средство, способ. Она решилась хотя бы так. И нет, никакой сестринской любви в Дике резко не пробудилось. Он просто принял факт её существования-нахождения рядом, знакомства и вот этого всего. Кровная связь кровной связью, но эмоции и чувства, они даже с родными завязывали не сразу, имея под собой хоть какую-то почву. С Евой её не имелось. Позитивной-то уж точно, потому лучше Уолкеру считать, что таковой не имелось вовсе, чтобы с чистого листа, с нуля. И, если так, то уводить в негатив сразу он и не собирался. Не злой человек, да и наверняка сама сбежит в первую же неделю, если в самом деле решила остаться-поселиться. То ли от того, что её немного шокирует и не порадует быт кото-тюленьего дуэта, то ли потому, что бойфренда или спонсора себе найдёт - так ныне и случалось. Дику оно ничего не стоило. Он и дома-то бывал не то чтобы часто в последнее время, к слову говоря. —  А поскольку родственников, ну, по крайней мере, тут, и тем более удобных, у тебя нет, то и... Не любопытство вовсе, ага? —  он подмигнул, тоже очень-очень хитро, загадочно, но неизменно не источая желчи или ярости. —  Понимаю, почему тебе это показалось неплохой идеей, в общем-то. Ты, правда, понятия не имеешь, как наша квартира не привыкла к женскому постоянному присутствию, и насколько тебе самой будет не комфортно... —  взгляд от девушки съехал куда-то в сторону, к двери. Коснулся рукой своих усов, ненадолго так и задумавшись. —  А, восемнадцать, да? Это плохо... в смысле, хорошо для карьеры, конечно, но тут ты только частично совершеннолетняя, в Америке в смысле. Даже пиво купить не сможешь, —  насупил брови, очень важное уточнение. Ну, да, мозг выдал именно это, почему нет? Пускай сразу понимает, что и... Ай! Водка снова подкралась и с разбегу прыгнула прямо на спину Дику, с этим прекрасным "мырр-р-р", за которое можно и убить. Ногтями в ткань, который раз задев кожу спины. А там, зацепившись, переползла к руке, что была у лица (конечно, все хотят залезть на Дика, простите-спасите-принято, да за что винить, коли можно и залезть?). Сразу прыгнуть за изголовье, конечно же, никак: потому мордочкой принялась тереться о щеки-волосы, полуприкрыв глаза, а хвостом вздымавшимся обвилась вокруг руки, шумно замурчав. Ебаная смерть. Каждый раз, который год подряд (котишка-то на пенсии уже почти, по сути). У Уолкера там кровь из носа не потекла?.. Вот же, даже питомцами ощущалось присутствие женщины в доме. Не к добру на корабле, а. Ему же, к слову, от прыжка кота рефлекторно пришлось чуть поддаться вперёд, ненадолго ещё больше сократив дистанцию с сестрой (а ведь так мирно пытался сидеть на краю, показывая тем самым уважение к чужому личному пространству!). Она не обидится явно, а мужчина уже через пару секунд вернулся в прежнее и положение.

Далее Дик всё-таки продолжил. Спустя микро-вечность, да. Ибо второй рукой стянул котишку на колени, устроил. Водка на коленях - норма, как и хвост, что норовил болтаться туда-сюда, стремясь задевать шею, ключицы, лицо - до чего дотянется.

—  Ты очень красивая. Я... к тому, в смысле, что по адресу. Не ко мне, не к нам, в смысле, а в город этот чёртов. Красивых везде любят, так или иначе, в карьере, личной жизни или whatever, а пристроишься непременно,  —  поглаживая котишку по шее. Чесал, вернее. С улыбкой кивнул Еве, мол, если хочет, пускай тоже потрогает, питомец против не выступит (только посмотрите, как красуется и как мурчит: Водки задача на себя подсаживать и желать прикоснуться, не отказывать всяк страждущим, вы понимаете, да?). —  Скажем, ЛаВей бы, стань ты порно-актрисой или фетишисткой какой, сотни баксов бы за видео выкладывал, и нашелся бы такой не один, и судить его было бы не за что, а потому... Ну, подумаю, где ты на первое время можешь разместиться. Если это всё не шутка, —  взгляд как-то внимательно вдруг на неё уставлен, откровенно рассматривая-присматриваясь. —  А... ты видео случаем не промышляешь? Мне кажется твоё лицо знакомым. Я кроме YouTube мало где сижу, потому... может, ты там что-то начинала недавно? —  ему всё тот же Уолт показывал. Кажется. Несколько раз. А Дик был все несколько раз слишком пьяным, чтобы запомнить точно, но оценивал по достоинству, скромно добавляя, что: "Если бы ты смотрел с ней порно, то я бы сел смотреть его с тобой". А дальше похабные шуточки про голландский. Ну, бля, простите: зря говорят, что мужчины думают членами? Особенно когда тебя, блядь, зовут Хуем. Буквально. Зачем Ричардом, когда можно просто... Диком. А про личную жизнь и жизнь Евы как таковую Уолкер ничего не уточнял, не лез и вот это всё. Тем более с порога. Сама расскажет, что посчитает нужным. Чай, не глупая же, да? Игнорируем тот факт, что тоже Уолкер. Интенсивно и с пристрастием игнорируем.

— В самом деле? Неожиданная благодать со стороны любителя причинять женщинам боль, — не то чтобы мужчина очень хотел озвучивать это, просто так получилось. И нет, отца он, как и мать, не презирал: все не без греха, каждому свой недостаток (ах, эта классика 50-ых!). Дик лишь принимал реальность такой какая она есть, не приукрашивая; оно и видно, судя по его занятию, списку «посредством чего скрываться да убежать» и исходя из его круга общения. Короче, Дик в полной мере никого не судил. Может только Гитлера или ещё кого, но и там ведь целая почва для бытия говнюками в каком-то смысле имелась. Уолкер бы просто на их месте так не делал, выбрав вариант сдохнуть с богом (можно и без него, там опционально). — Наверное Франция всё-таки меняет людей, — если тот, кто усугубил всё матушке да когда-то выпустил тот самый сперматозоид, который стал Диком, счастлив - да будет так, все так тли иначе заслуживали счастья (относительного, если новая женщина любовно выносила ему мозг - нет пущего наказания для мужчины, кроме не работающего писюна). Так-то, вон, смотрите, какую дочу-сестру сделал. Братец оценил, вы помните. У них в роду по обе стороны все красивые. Очень красивые. Невыносимо красивые. В достаточной степени, чтобы ни в чем не винить. Даже в желании клонировать и начать выводить как некую породу. Красивых и талантливых, правда, не очень умных (или слишком умных, а потому не очень?). Не важно, вы все поняли. А Дик отвлёкся от кота и принялся глядеть на незваную гостью. В глаза, и не те, что нижние. Красивые. Серо-голубые.

— Хуй в любом случае лучше пива, но коли Ева задалась не библейскими мотивами... — в крайней степени философски, мужчина повёл плечами и откинулся назад. Принялся выслушивать (в странной комбинации скепсиса и интереса), поглаживая Водку до того самого мурчания, за которое им поклонялись (даже больше, чем умелым женским стонам; в случае притыренного Уолкера по крайней мое; иногда). Странный день, но претензий к нему всё меньше. Это он бы вам даже на полностью трезвую голову сказал бы, имейте в виду.

— Я бы попытался это оспорить, но твой аргумент... момент с Меган Фокс уточнил бы, а так звучит достаточно... знаешь, как у эксплуататоров. Хотя хуй, конечно, грех не использовать всем, кому он под руку подвернётся, — прелесть его усталости и средства для заглушки состояла в том, что мужчина особенно не парился на тему того, что именно говорил. На деле их разговор просто ужасен, особенно для родственников, особенно для первой в жизни встречи как таковой. Но нет, чего ожидать от Уолкеров, где один Дик, а вторая Ева? Знамение, пизданутость и творческий подход. Спасибо. — Писательница, говоришь... —  лицо заумное, — да, Уолт может одобрить. Но и не одобрить не может тоже. В общем, - подумать бы, где бы её в самом еле тогда укладывать: у них-то хата только на двоих рассчитана. Потому либо Еву в гостиной, либо Еву к брату в комнату с дополнительной кроватью, либо Дика к Уолту, а Еву в комнату Дика... хотя все опции какие-то дерьмовые. Правда, додумать мужчина не успел: имел ведь дело с Уолкер, хоть и не без французского налёта, а потому так просто оно не могло ни пройти, ни закончиться вот так. Ну, разбором чемодана или чем-то подобным. А если даже и с разбором рюкзака, то...

—  О...  — брови поползли наверх, уставившись на лысого кота. — О-о-о... — да это же в самом деле сфинкс! Вместе с сестрицей, вот же, что за день, Дик пьян? Зато на девушку более не смотрел, точно не на неё. — О! — аж зрачки от нахлынувшего воодушевления, импровизации и интереса расширились. — О-о-о! — и улыбка на лице, от растерянности до... до чего-то другого. — Взятка принята, подкат засчитан, можешь попрощаться с Фюрером, потому что ЛаВей обручится, это как кото-любовь всей жизни и... — как же клешни свои не потянуть, как же не потянуть, тем более что на коленях около-контраст, и всё, внимание кошатника от пизды на кото-хуй. — Какая батарея тёплая, божекакое, — малому ребёнку многое надо, буквально коротенькие усишки зашевелились от новой не цацки, но исчадия Ада. И глаза заблестели, и вообще это всё какой-то дебильный сон со всем подсознательным, да? Дик и не против, если так. Потому что не в чем винить: ни за залипательную сестру (тут подсознание можно будет обвинить в странных фантазиях, нет?), ни за Водку, ни за компанию для Водки, что лысая да попахивает геноцидом. Просто не за что. Не имелось в природе за что. Ни у кого ничего не поднимется обвинять. А у кого поднимется тому... сракой Фюрера под морду и когтями в эту же морду, Фюрер умел в боль и злобу - все знают историю, да? И нет бы, чтобы сводить себя к психиатру, а заодно и ЛаВея прихватить, и сестру - у кого-то может даже шанс на нормальную жизнь нашёлся бы. Но увы. Не нашёлся. Только Водка и Фюрер. Принимаются ставки: кто опрокинет первый стакан (ставка на гитлюшку) с соком, а кто будет притворяться мёртвым, чтобы оставили в покое и просто гладили (беспроигрышно на Водку).

Но сестра всё-таки симпатичнее кота. Так, просто, для общего понимания.

К ЛаВею Дик уже успел привыкнуть. Да вообще ко всему, наверное, успел. У бытию в  космосе, к необходимости выбираться из такового, к существованию других людей, необходимости с ними коммуницировать. Работодатели, фанаты, женщины, услуги - вот это всё, знаете, очень стрессово, но как закаляло. А потом приходишь в квартиру - от которой они, к слову, даже обзаведясь собственными домами, так и не отказались, проводя здесь большую часть времени - тебя там вот этот вот голос встречает, и бутылки. А потом лазите по аукционам в поисках странных вещих с мрачной историей, порно смотрите или просто, покурив (не всегда) разговариваете о всякий хуйне, что оказывается крайне философией высшего сорта. В общем, да, не сказать, что Уолт с его голосом, эстетическим восприятием и вот этим всем не воспринимался с восторгом - неизменно восторг; но стал привычным - это уже да, оно другое, ну, вы понимаете, да.

А теперь, глядите, внедрение третьего элемента в идеально сбалансированную систему. Как должно быть? Правильно: со светящимися глазами, искрами, затаённым дыханием, вот этими вот воодушевлённо-наивным искренним румянцем и далее по списку. Воистину зрелище, при том для всех. Свежее мясо и наблюдения - для космоса, источник энергии и повод жить - для нового в нём тела. И если вы думаете, что реакция Евы по ней не читалась, то ошибаетесь очень сильно. Потому что там и тело напрягается, и взгляд деменятся, и голос, и вот это вот местами залипание... То ли неловко, то ли забавно, знаете ли. Дику, по крайней мере. Потому, так сказать, давая всем заниматься своим делом и  обосноваться в пространстве, переложил Водку на колени к новоявленной девице, а сам съехал к столику, потянулся за салфеткой и принялся вытирать результаты... нет, не жизнедеятельности, но кото-нахождения. В смысле сока, на стол пока никто ничего не наделал и не кончил. Этот навык совсем, знаете ли, для прокачанных и нечистоплотных, а за последних Дик, несмотря на свой внешний вид прокачанного то ли бомжа, то ли хиппаря, следил ну очень (а ещё готовил неплохо, особенно блины, и тут не крутая шутка про охуенную домохозяюшку).

Дик задрал голову назад-наверх, всё стало немного upside down, зато и на Уолта поглазеть можно, и на этот момент встречи. Легендарной, воистину. Это, конечно, не сознание общей вселенной, вы понимаете. Ничто не сравнится, но вот появление в таковой нового центрального объекта, эдакой галактики - пожалуй, да, вот хороший вариант. Это как Сатана, что нашёл Адольфа и принялся надиктовывать ему Майн Кампф, потому что никто более не поймёт; это как кото-гомосексуализм, повисший на грани зоофилии лишь из уважения к представителям данных фантастических тварей... В общем, как в Sims бывает: камера, сердечки, звуки, лвл в отношениях прокачан, и на какое-то (недолгие) вовремя ничего кругом не было. А Дик что? А Дик не осуждал, был искренне рад, немного затаил дыхание в этих вибрациях и... вытер яркий сок, спасибо, что не яблочный.

— Оргия с элементами инцеста после обретения нового смысла бытия в наследнике величайшего геноцида в истории - это разом слишком жирно, вкус меркнет, гаснет и теряет насыщенность, — и непонятно, то ли Дик серьёзен, то ли шутит, то ли просто у этих притыренных своя манера общения. Как и непонятно: Уолт в самом деле предлагал сейчас среди белого дня устроить оргию, или так шутил, или эта всё та же манера общения. Вы, в любом случае, знайте: ничто нельзя отрицать. Хотя вообще-то ЛаВей тот ещё пиздабол. Он забивал хуй (нет, не Хуем) на большую часть того, что говорил; мог вспомнить рандомно спустя пятилетку, мог нет, мог изначально говорить непросто так, а с деловым предложением. В общем... Да. В этом смысле у них идеальный баланс: Уолт пиздел за обоих, в то время как Дик за обоих курил. И совесть на хранении у него же. У грани, какие-то. Ну, вы знаете по уровню эпатажа и показательности да? И нет, пожалуйста, не напоминайте про сцену. Просто... please, don't. никого не в чем судить. Или винить. Или осуждать. Так решил большой космос, с ним не спорят.

— Ты будешь занят посвящением Фюрера, мне стоит разместить Еву у себя, чтобы вам не мешать, я понял, — и смешок, и серьёзный кивок понимания, о вообще-то глаза затекла, потому мужчина, кинув салфетку на стол, плюхнулся спиной назад, облокотившись тем самым о диван и уложил голову на его подушки. Не переставая приятно улыбаться в своей исключительной, как голос ЛаВея, манере, уставился с этого ракурса на Водку, после на Еву. Позалипал, подумал потерялся. — Так что, устроить тебе экскурсию? По холостяцким хоромам, в смысле. И по Городу Грехов, если хочешь. И, знаешь, сколько бы там по вине Евы людей из Рая не выгнали, а спиваться я тебе не дам, так и имей в виду. Родственная ответственность и пожелание всеобщего блага.

Блядь, какие же они все тут охуенние. Никого не в чем винить. Только вселенную, что сумела собрать самое лучше в этом ебаном человечестве в одной ебучей квартире, дабы после складывать это в разные пазлы и менять местами. Бхмн. Не в чем винить. Только в невозможности клонировать. И присутствии родственных связей, да. Это незаконно, да. И зоофилия, к слову, тоже. Но тут же, на этих ёбнутых Господь и Сатана сошлись на том, что нейтральные воды, мол, и глаза позакрывтаь можно... А? Ладно. Не в чем винить. Повторяйте себе об этом почаще.

Нет, металлическая палочка в члене - это не предпочтения Дика. Он извращенец, но извращенец нетрадиционный: будьте добры, палочки в мозг да побольше. В крайнем случае - в зад, но член - это не для палочек. Член - это имя в паспорте и символ, космическое совпадение, определившее всё, но не то, чем руководствовался мужчина, всё-таки выстраивая свою жизнь самостоятельно. Просто так получилось: Уолт (извращенец в пиздень) дуже охуенный, внезапно заявившаяся, прежде лишь в теории существовавшая сестра дуже красивая, Водка достойна поклонения, а Фюрер оказался анимационной работой Тима Бёртона, в то время как сам Дик... ну, отчего-то окружающие находили поводы называть да считать его залипательным. И воплощение кошачьего геноцида, нашедшего пристанище на плече у Сатаны, вы не сомневайтесь, обязательно наведается повылизывать Водке всё что дотянется, пока та будет притворяться мёртвым котиком, забившимся в какую-то щель (предположительно вылизывать хвост, значит). О, в такие моменты как бы понимаешь, что да, опиум - это самое охуенное, что есть в мире, но таких картин подарить даже он не способен, их надо увидеть да пережить самолично, потому что можно нахуй сдохнуть. От умиления, перевозбуждения, очарования и невероятности самого факта существования  т а к о г о в этом блядском мире выблядков, насилия, похоти и дерьма. Котики, хоть и срали (вонюче, к слову), не являлись дерьмом. И с этим никто из трёх собравшихся представителей гомо-сапиенс не спорили. Напротив. Да будет так.

А Лос-Анджелес, в самом деле, город большой. И, если совсем честно, не сказать, что выдающийся. Пальмы, жара, социальное неравенство, куча историй и куча наций со всех их культурным разнообразием, районами, конфликтами и кухнями всего мира. Голливуд, окраины, спальные районы. Вне туристических точек вы правда не найдёте много отличий от прочих местечек Калифорнии, разве что больше мусора и уличной торговли нелегальным, и музыкантов побольше, как и фриков. После семи вечера вам бы вообще лучше дома сидеть да в незнакомые места не заходить, но то время такое, эпоха и далее по списку, что поделать. Дику вот только дайте повод дома посидеть, так обдолбится, укурится да примется сычевать, залипая на музыку или работая над видео. Но дали ему разве что повод выбраться из квартиры. В дальнейшем окажется, что не стоило вестить, потому что хуй всегда стремится к пизде (в пизду), а там глядишь и... В общем, коли лучшим местом для ознакомления с городом оказался ночной клуб, то и ладно. На деле от Парижа там или других центров отличало разве что обилие мексиканской, а не французской или арабской речи то тут, то там. В остальном-то всё та же свалка тел, битов, цветомузыки, алкоголя и таблеток. Ну и всякого, знаете, что наступает после; это же клубы. Чай, выбранное место с неплохой репутацией и не для всех проходимцев, то Дик же не совсем идиот, каким его видеть хотели. За родственницу в самом деле ведь нёс ответственность. Да и место само по себе такое - специфика клубного движняка - что если хочется по максимуму кайфа, но по-минимум проблем, и ты по какой-то дикой случайности красивая девушка, то лучше не приходить одной. Вот Ева и не пришла, а потому пускай наслаждается. Уолкер хоть и воплощение смиренного дзена, а способен что в морду дать, что себя бензином облить да спичку кинуть. К нему вообще опасно соваться, за своих и двор ебашил в упор, сколько когти не обрезай (коты, вообще-то, хищники). Но это уже другое. Просто странно было иметь сестру. Вот так вот в друг: не было-не было, а тут вдруг "нате". В их берлоге, творческой и странноватой, с теперь двумя котами, и как бы... Нет, странно это. Не похоже на все предыдущие опыты проживания с бабой хоть Уолта, хоть Дика, как и с бабой-общей-на-двоих (они же не геи, можно трахать одну бабу и при этом как бы в каком-то смысле и друг друга... если вы понимаете все эти приколы с японскими поцелуями через слюну в чае, разумеется). В общем, сестра стала совсем странным элементом. И очень красивым. И настолько общительным, что нужно было три ЛаВея и пять Уолкеров, чтобы перекрыть одну только её коммуникабельность. Дико. Ужасно. Непонятно. Чудно.

И нет, если честно, в таких местах даже пить не обязательно. Да, это вам Дик говорит, внезапно. Он вообще был трезвее гораздо чаще, чем казалось. Тут от одного только света одуреть, от звука прихуеть, от обилия людей потеряться в пространстве. Короче, все органы чувству сбиты и нарушены, а потому Уолкер вовсе не всегда стремился усугубить и сделать состояние ещё более показательным, чем имелось по определению. Не в этот раз, по крайней мере. Вернее, два коктейля, конечно, пропустит, один с текилой, второй с абсентом, но за сим всё. В конце-то концов, тут не один, ответственность и компания, помните об этом. И, к слову, да, про не один: вот как раз руки причины, по которой сыч оказался вытащен из своего гнезда, прикоснулись к мужчине, что привлекло внимание куда быстрее перекрывавшегося голоса и тем более мерцавшего, а потому мало различимого зрения. Тут уж как бы задействовать все возможные рецепторы, чтобы обратить на себя внимание.

Взгляд проследил за сестрой, голова, конечно же, обернулась, всё также в наблюдении проследовав за ней. Улыбнулся, даже и не пытаясь ничего сказать, ибо толку глотку рвать. Уолкер её только коктейлем разогнал, чего бы добивать. И без того понятно, что Ева звала присоединиться к танцам. Что, конечно, вообще не проблема. Тут даже не важно, сестра ли она ему, девушка, соседка, коллега - танцы в клубе и есть танцы в клубе, во многом сюда за тем и приходят. Ну, разве что Дик танцы-то как таковые... терпеть не мог. Не его, правда. Сам считал себя доской. Не столько малоподвижной, сколько мимо танца. То ли терпения не хватало, то ли понимания смысла, то ли концентрации на частях тела и ритме (всём теле), нежели на музыке и картинах в голове... Короче, аудиал, что с него взять. Но, право слово, не на балет звали, не на проект "Танцуй", потому и ладно. Всем плевать, а он сюда пришёл и сестру выгулять, и настроение разогнать. Скоро снова проекты (работа) с головой накроют, неплохо развеяться. И узнать Еву с новой стороны. Он же, по сути, о ней буквально ничего и не знал. Вроде как кровь, но при том совершенно чужая; не ощущалась роднёй, это рвало мозг; книга красивая, но не прочитанная, даже до содержания не дошёл, остановившись где-то на странице с издательством и количеством копий. Она ведь, Ева эта, не просто так была столь общительной: это сказывалось как минимум на том, что привлекало внимание и поднимало желание присоединиться. Сейчас - к танцам, выйдя на её волну среди толпы. Затерявшись среди, но не потерявшись друг для друга. С каким-никаким, а ритмом, щемящим в груди басами, что перекрывали музыку и отдавали в самый пол, сажавшим зрением светом да соприкосновениями в танце. А ещё Ева много улыбалась, много и часто, красивая у неё улыбка. Совершенно очаровательная, как отдельное украшение даже под столь нестабильными освещением и перепадами цветов. Опьяняюще, в каком-то смысле. В купе со всем прочим, что било в девушке, помимо красоты, ключом. Уже уточнялось: затягивало. Даже (и особенно) Дика Уолкера. Хуй всегда стремится к пизде. Walk to, at, in.

И никто не доебётся: понятно, что девица не одна, а пацан явно не искал себе шлюху. Все всё уже нашли. Всем хорошо. Все довольны. Запомните этот момент райского, буквально невинного наслаждения. Оно же, сука, никогда не длится долго. В пизду, блядь. Просто в пизду. Обязательно пойдёт.

Важны вовсе не движения. Вернее, движения не важны вовсе. Дик не любил танцы, но неизменно ходил по клубам, раз за разом. Дело в атмосфере, в восприятии людей, времени, пространства и себя среди этого всего. Это само по себе (по воздействию) походило на состояние наркотического опьянения или в крайней степени опьянения алкогольного. Ты в ритме, ты с и среди людей, но при этом не с кем-то конкретным, безличностно. Нет обязательств, нет необходимости запоминать, нет лишних слов, вообще ничего; даже улавливание музыки присутствовало не всегда. Если добавить к этому кислоту или много абсента, то становилось совсем хорошо. Но сегодня, сейчас, вместо химической компании у Дика лишь два коктейля и одна сестра. Что не хуже, даже наполнено жизнью и толикой конкретики: среди десятков лиц одно мелькало, считайте, особенным. Оттого вообще были и движения как таковые, а не наслаждение отсиживанием в стороне да наблюдением. Оттого наверняка останутся воспоминания, и сближало в каком-то смысле, хоть и не раскрывало для Дика прошлого Евы. Потом узнает, а пока, стало быть, они строили если не каменные, то хотя бы канатные мосты через пропасть незнания, в настоящем, ага? Незамысловатый клуб, незамысловатый способ, незамысловатая результативность.

Плечи да спина то и дело сталкивались с чужими, танцевавшими кругом. Иногда приходилось подбираться к сестре вплотную, иногда появлялось место на дыхание, по мере того как толпа то сгущалась, то рассасывалась; хотя, конечно, чем глубже в ночь, тем меньше места, и тем очевиднее кучковались те, кто пришли не одни или уже нашли кого-то, перестав быть в одиночестве. В таких условиях и выбора не имелось, в том же и идея, в том же и особенности, не так ли?

А танцы Дик не любил потому, наверное, что они не для стеснительных ценителей личного пространства, в них раскрепощённость и открытость, готовность принимать, взаимодействовать, выпячиваться и двигаться. Не то чтобы он не являлся оторвой, но в смысле совершенно не том, что обычно вкладывали в это слово, и далеко не для каждого раскрывался таковым. Но в правильной компании да в правильном настроении и маленькие чудеса случатся, а Ева, как уже упоминалось не менее двух раз, умела заражать и втягивать. Потому танцевал и Дик, отодвинув что стеснение, что личное пространство; он, вообще-то, делал это часто и великолепно, так ещё и окружающие тела - простая декорация, неважная и чисто для фона. Атмосфера, антураж, элементы, без которых клубного духа не воспроизвести.

То и дело соприкасался с Евой, мало различая кого-то другого. А её вот - по улыбке, волосам и рукам, в каких цветах бы свет не гас и в каких бы не слепил, как бы контуры её движений не менялись. Она полна жизни, из неё сочилось так много сиюминутного восторга... И этому не мешал ни свет, ни шум, ни люди. Это красиво, точно также, как красива сама Ева. Мужчине нравилось, когда в людях что-то горело, и речь вовсе не о гниении жизни, падавшем на лицо и тело цвете и так далее. Соприкосновения рук, иногда плеч, время от времени устраиваемые на талии руки, чтобы то обернуть, то немного притянуть, то просто ощутить её в пространстве. Кажется, несколько раз даже подхватывал с улыбкой, чуть приподнимая над землей и над толпой, когда ритм ползал по полу, словно бы говоря: вы в небесах, на секунду взлетаем, приземление после. Простой момент простого счастья, без других людей, без химии, без вспомогательного. Пожалуй, если бы однажды Дик повстречал подобную девицу, то непременно продолжил знакомство, потому что когда в присутствии другого человека так хорошо, то... Эта мысль вернула его в реальность, трясущуюся и очень жаркую, из которой мужчина умудрился на минуту-другую, кажется, выпасть. Вернула немного испугано и растерянно, потому что в подобном ключе он ни о ком из своих родственников никогда не думал, что бы там не говорили по Фрейду про "все хотят женщину как мать" и далее по списку (ой, как они с Евой характерами похожи, ай, Фрейд, чертяка, дайте же Дику хоть немного пообманываться и почувствовать контроль над сво... ей жизнью. Ок, забейте). Мысли сильно мылились, по сути за последние минут десять не вспомнил бы не одной. Такой, чтобы не сравнительная с... другими его прежними девушками. И, кажется, почти не отпускал сестру, так или иначе её касаясь. Всё нормально - можно было бы сказать, но нет. Жарко не от того, что кругом люди, и блядь дурманяще-раздражающе-пульсирующе тянуло не от алкоголя вовсе. Дик просто догнал, что его дик, блядь, встал. И вовсе не от того, что потные незнакомые неважные люди время от времени задевали его спину или плечи. И это... на первых порах это показалось просто странным. Неправильным - чуть позже, пока - мешающим и... назойливым. Ну, вы понимаете, не в чем винить. В смысле, когда стояк, чисто технически не особенно хорошо получалось думать о чём-то другом, особенно когда кругом много людей, их можно задеть и... особенно Ева, да.

Призывающим жестом мужчина помахал девице и наклонился к её уху, сквозь музыку прокричав, что через пару минут будет у баркой стойки, отойти надо. Ну, всяко случается, пускай не теряется. И, кивнув ей на случай, если не поняла, в соответствующем жесте, принялся протискиваться сквозь толпу, дабы пробраться в туалет. Пожалуйста, не спрашивайте зачем. Потому что факт того, что у него встал на соответственную, блядь, сестру - ебаный сперматозоид, такой же, как и он сам, выпущенный, сука, его же батей - ударил в голову с какой-то припизденной силой как раз в тот момент, когда Уолкер дрочил, закрывшись в туалетной кабинке. Потому что... ну, а что ещё делать, когда стояк? Второй мыслью после мысли о дрочке стало найти какую-то девицу, потому что какая разница, все горячие и далее по списку, но... Вообще-то Дик редко шёл на такое, будучи чуть иным человеком по своей натуре. Да и зачем члену кто-то другой, если всё равно встал на иного человека? Они не будут как Ева, и как её улыбка, и как её аккуратные, но цепкие руки, как её губы... Да, после того, как кончил, руки помыл, вы не переживайте - Уолкер вообще их часто моет; чаще волос уж точно.

Настроение пропало. Обычно после дрочки становилось легче, разум прояснялся и хотелось либо отдохнуть, либо вернуться к делу-работе, но... Дику захотелось только выпить разве что, ибо из всего перечня у него лишь немного прояснился разум. А лучше бы нет. Словно два коктейля почти с ходу выветрились. Ибо.. давайте ещё раз: у Дика Уолкера встал член на сестру, вот просто блядь так. Нет, смотря на неё - винить не в чем, но... на сестру, блядь, вы понимаете? В ебаном клубе. Пиздец.

Потому, как и сказал-выкрикнул прежде: через пару минут оказался у стойки вновь. И вроде бы ничего в нём не изменилось. А глаз всё равно не разглядеть, да? Вы не поверите, но на самом деле Дик хороший актёр, потому просто скажет, что ему захотелось выпить ,а от танцев закружилась голова. Вообще-то, так и было. Он в самом деле захотел выпить. И выпил. И делал вид, что спиной да криво-зрением не пытался найти силуэт сестры в толпе. Пизда. Лучше бы почудилось, ей богу. Да только никаких иных мыслей не осталось, а  острое понимание того, что если вернётся танцевать снова, стояк может возникнуть вновь... блядь, такие мысли должны всё опускать, но хуй. Пизда. Залить в себя побольше виски с лимоном, а потом рюмку-другую водки. Пизда. Клубная жизнь, спасибо.

Последующие три дня Дик не очень много разговаривал, дохрена пил и почти постоянно курил. Делал ужасное: дышал свежим воздухом, прямо-таки выходя в ближайшие аллеи да парковые зоны, игнорируя тот факт, что за последние годы люди начали слишком часто доебываться, в смысле просить внимания, потому что узнавали Дика Уолкера правда многие. Видео нынче всюду, кино нынче тоже везде, обложки нынче в свободном доступе, музыкальные каналы и прочее никто не отменял, как и светиться в работах набравшего обороты ЛаВея - тоже своя лепта. Но оно и к лучшему. Выебанный собственными же мыслями и расшатанный алкоголем-травой-метом-алкоголем, он контактировал с людьми весьма охотно, полу в себе, отвлекаясь от себя на максималках. Только, блядь, от того мысли не уходили. Как и понимание того, что... не смотрел Дик на Еву как на сестру, вот совсем не смотрел, понимаете, да? С самого начала. А она перед глазами маячила, и вообще-то как бы жила с ними. Вообще-то, он сам разрешил, а у Уолта теперь был Фюрер - его нагло купили, за такое он бы наверное хоть почку продал, закрыв глаза на остальное. И винить Сатану, конечно, было не в чем: кто же за Фюрера почку не отдаст? То-то же. А ещё ублюдок оказался прав: не в первую ночь, но вот на вторую (от посещения клуба, правда) Уолкер прямо посреди перебрался к нему. Тогда ничего не сказал и просто уныло провалился из алкоголя в сон. Сегодня, на третью, снова перебрался. И теперь, кажется, даже не молчал. И едва ли вообще спал, снова периодически потягивая абсент. Хуя спать, когда с хуем не в порядке?

— Знаешь, а я вот всё думаю, что стоит снять Еве отдельный угол... где-то там, неподалёку, — устроив голову на коленях ЛаВея и глядя в безграничную (чуть плывущую-мытую) пустоту перед собой заявил в какой-то момент, крутя между пальцами сигарету, но всё никак не закуривая. — Всё-таки лучше так будет, да. Я... не привык.

Коты, а, да. Эти маленькие боги, что фокусируют на себе весь мир, сжирают душу, поглощают умиление и сбивают фокус на чём-то другом. Коты, из-за которых развязывали и сворачивали войны. Ради них создали интернет, придумали видяшки и туалетную бумагу, сажали цветы в горшках, для них люди существовали как таковые - не спорьте, не сомневайтесь, просто наука скрывала истину.

Дик знал, что вселенная Уолта строилась на этом веровании, не на трёх китах, но на трёх котах, даже пускай у тех не будет хватать лап. И, в общем-то, мужчина за это не судил, не опровергал верований и, вообще-то, у них общий космос, потому сию часть философии хуй разделял более чем полностью. В конце-то концов, даже с хуями у котов всё в порядке и стабильно. И вообще, коли уж временами складывалось ощущение, что ЛаВей принимал Уолкера не за человека, а за кота (и именно потому обожал безмерно, похоже), то ноль причин сопротивляться против своих же сородичей. И, наверное, тем Сатана и счастлив, на самом деле. Бабы - чтобы ловить в них вдохновение, немного стекла и использовать вагину со всеми прилагающимися отверстиями. Остальное - это коты. И музыка. И Дик. И жизнь. Да? Что же, трудно оспорить подобные приоритеты. Сам артист разве что котов с музыкой бы поменял местами, потому что если есть на свете что-то круче длинных усишек, кисточек между пальцев лап, что-то даже более крутое, чем опиум и тем более чем секс - это музыка. Она лучше самой жизни, она была ею, она её и создавала. Вот только, к сожалению, сейчас речь совершенно не о музыке. Не о прекрасном. И, блядь, знали бы вы, насколько сейчас неуместна эта концентрация на котах; сколько всего чужая одержимость и эгоцентризм дров наломают, вернее, обвал скольких деревьев на их же дом не предотвратит... Но да кто бы знал, тот с хуя бы запретил Еве даже на пороге дома появляться, не говоря уже про квартиру. Потому что женщина на корабле - это не к добру, к дерьму, к дерьмищу загребному, к пизде, сука. Кому, как не Уолту знать, да? И лучше бы они втроём, как прежде: пират, тюлень да Водка, и им было бы так хорошо, потому что куча проектов, видяшки, сцена, музыка, весь перечень таблицы Менделеева, и так классно, и там поди сдохли бы в один день непременно. Но всегда случалось "но". Привет. И вот этот вот момент - абсурдный, по сути своей, но несмотря на это вроде бы ничем да никак не выдающийся - запомните его, потому что он решающий. Критический. Поворотный.

- Скажи, что тебе не нравится, - фыркнул бесцветно, подняв руку и устроив её на плече, мол, "на, перехватывай, осматривай, в жопу засовывай, хуле". Дику не тяжело, не трудно, хоть отрубите вовсе. Его всё одна и та же поебень мучила, и тут хоть тресните, а оно ненормально ни разу, что осознавать, но не быть в состоянии что бы то ни было сделать - пизда совсем. И коты. Да, не думайте, о них не позабыл. - Брось, геноцид нашёл своё чудовище, что у сердца согреет... Даже у твари последней не пополнялось бы ничего отнять его. А Ева не тварь последняя, да и зря ты думаешь, ну... вообще его привезла. Фюрер с тобой, Ева - ... где-то подальше, не тут, не с нами, не со мной, - а глаза всё в пустоту, пока чего-то губу не зажевал, да как-то даже прикусил, ура-с, до крови. Ну, жаль, бывает. Слизал кровь, и неизменно в тёмную даль бескрайнюю. - Будет повод иногда к нам заглядывать на правах котозаносчицы и сердцеобхня... - нет, невнятно, таки язык всё же запутывался. Протрезветь бы хоть на пару часов, но нет, лучше в этой лёгкой около-тошнотной дымке всего и вся. А до того руки Уолта были, к слову, вон. Так приятнее. А ещё пульсация кота - знаете, коты сами по себе словно пульсируют постоянно - ощущалась, да. И спасибо, что темнота. Всё такое нереальное, словно Дика глючило. Очень бы хотелось, чтобы просто шлючило. - Терпеть не могу, когда мой хуй очень хуй... не только мою жизнь трогает. Пизда это, не надо так. Потому, это... Завтра прямо и займусь, пока не наломал ничего. И знаешь, я вот думал... подумал. К психо.. доктору сходить, может? Наверное, рассказать многое что найдётся, - он глухо посмеялся и закрыл глаза, полу-отключившись от всего прочего-внешнего, помимо колен, на которых лежал. - Здравству-те, док. Начну с того, что я не гей, хотя бывает, что мы ебём друг друга с лучшим другом, потому что... хуй знает, потому что, ибо, так получае-ается. И нет, это ничего, вы же тоже думаете, что у Бога есть усы и он мурчит? Потому что, смотря на Водку, никак иначе не подумать, а когда Фюрер разлепляет глаза, то и что там снизу тоже усатые - поверите сразу, не осудите. И нет, я не пришёл поговорить о том, что привязывал гения к батарее, когда он чуть нас не уебал в героиновой ломке, и вообще это всё можно как-то пережить, док, дерьмо у всех случается, времена такие, пизданутые какие-то. Куда больше запущенных мамкиных бычков и кинутых в меня тарелок меня смущает разве что тот факт, что у меня стояк на сестру, и меня не глючит. Говорил же, что не гей. Это лечится, док, что-то из этого? - и совсем глухо, с нервной задоринкой рассмеялся, вторую руку свою устроив поверх глаз и заткнувшись спустя какое-то время, смех в смысле. - Если бы я вот так к психот... доктору пришёл, то так себе бы разговор выше, как думаешь?

Хорошо иметь такого друга как Уолт ЛаВей. Во всех ситуациях (опуская котов) у него имелось всего три варианта разрешения проблемы: потрахайся, я могу тебя трахнуть, забей. Туда же вариации с выпить, упороться или устроить оргию, но это всё, так или иначе, разновидности ранее упомянутых предложений. Нет, Уолт не пуст внутри, и даже напротив. Просто нашёл тех самых трёх китов, что держали и работали для (на) него, позволяя не париться о лишнем. А лишним было всё, кроме котов, Дика, музыки и, в каком-то смысле, Хомо Дерьмотус, от которых можно насыщаться тупостью и выдавать разной степени эстетический, пропитанный показательностью и сарказмом эксцентризм. А вот Дик так не мог. У него, как видите, даже при желании обратного всё работало чуть иначе. Или никогда не имейте собственных моральных постулатов и человечности, потому что они поимеют вас, в итоге вы поимеете кого-то ещё и всё будет очень... Но это потом, ещё нет, или да, как посмотреть, вы подождите.

- Какой же ты конченый, скотина, - только и выдаёт не то в смешке, не то в не принимающем, но и не осуждающем отрешении, не то в фырчке. Вот этим самым своим голосом, прямо как ЛаВей звучал вот этим самым своим. Аудиалы - останьтесь, кончайте. Остальные - пошли вон прямо в окно, вам не понять смысла не-уничтожения человечество даже при всём говне, что таковое творило; никогда и ни за что.

Просто Уолт реально не догонял. Нет, не подумайте, Дик точно также почти всё сводил либо в плоскость похоти, либо в тему того, что всё есть тлен и надо это как-то разукрасить. И даже то, от чего он страдал, снова-таки, опять-таки, неизменно-таки связано с хером. Но, блядь, в самом деле, не в презервативах проблема: ЛаВей обижал, они у Уолкера всегда при себе, даже если нахуй не нужны. И тем более проблемы не с тем, что не представлял Еву (САМ КОСМОС ВЕЛЕЛ, НУ! Прямо как родители Дику, также родители Еве, спасибо на славу, постарались от души, суки) в латексе, монашкой и... и не только в латексе, и не только монашкой, и не то чтобы ей вообще нужна была одежда, чтобы вызывать в Дике желание, он как бы в этом смысле работал очень даже клёво и здорово, но... В том и проблема. Что залипать да хотеть свою сестру, даже если она по факту красивая и незнакомая баба - это совсем нездорово. И неправильно. И, к слову, незаконно в том числе. Вот тут стоило сразу уточнить: нет несмотря на то, что с ЛаВеем, бывало, перепихивались пару (допустим, цыц) раз, он у Дика не вызывал сексуального влечения или желания - это другое, понимаете, там космос и переизбыток, который иногда просто, ну... со стороны иначе не выразить.,и даже того бывало мало. Потому что общий космос, вселенная, и творцы, и, и, и... Короче, в отличие от Уолта (которого не в чем винить, потому что хуй для того и создан, чтобы им и его ебать, а потому в желании трахнуть Уолкера, отчего-то выходило, винить не имелось за что; просто посмотрите на него и излечите фригидность свою), Еву он тупо хотел. Между ними не было космоса, не было тысячи историй, а было просто два красивых, блядь, тела, что могли бы быть друг в друге, и по-разному, и по-всякому, и при любых иных условиях давно бы уже были, но... Сука, вы же помните маленький нюанс, что накладывал на это всё крестовые походы?

- Какая, нахуй, монашка, Уолт, ты... Блядь, какая фотосессия, какое порно, причём тут... - он в недовольстве пошевелил своими короткими усишками с бородкой, убрав руку от глаз и уложив её обратно где-то на постели. Ему так дурно и так заебало, и так всё нечетко да непонятно,  смешно и горько, совершенно нереально (настолько абсурдно, по сути), что даже все эти философско-показательно... хуевые, короче, выкрутасы Уолта с резинками проигнорировал. Потому что вы помните, с этим у Дика проблем не имелось. Если только не воспринимать сие как ЛаВеевы брачные заигрывания... но то уже другое, да. - Ауп-ха-ха-хп-хмык, - это смешок такой. Пальцами пощупал наручники, чуть соскользнув с не-чужой ладони. Отпустил ненадолго, наверное. ЛаВей всё не о том, всё не туда, но мужчина даже благодарен. Он был рядом. Он слушал, прикасался, он не осуждал, он поддерживал микроклимат в их маленькой, но очень богатой и насыщенной вселенной. Скотина, мразь и извращенец, но совершенно невероятный. Исключительный.

- А лучше бы гей, - да, и было бы ему достаточно одного исключительно Уолта да всё, никаких вопросов у матросов, все счастливы, а ЛаВей слишком не против, даже за. Так бы всё тогда просто, и как хорошо, и теперь даже легально, спасибо Обаме. Потому, блядь, сколько в этом боли. Сколько сожаления, сука. Знаете, как бы почти извинения сквозь сожалеющее страдание: "Мне жаль, что я не тебя хочу выебать, Уолт, ибо как бы охуенно вышло". Цокнул языком. А после вернулся к запястью руки, что теперь снова перебирала волосы, явно с наивысшим наслаждением. Не в чем винить. Не за что. Уолкер и не винил. Вместо того облокотился свободным локтем о постель, оттолкнулся и приподнялся чуть. Щёлк. Вторая рука, что теперь скреплена-таки наручниками с ЛаВеевской, потянулась к его голове-шее, вынуждая отлипнуть от тёмного полупьяного не-совсем-кошака. Завёл руку за затылок, запустив пальцы в волосы Сатаны, из-за такого положения заставляя его склониться к себе ниже. Спина, знаете ли, она не становится более гибкой даже если вырезать пару рёбер для минета себе же самому. - Ты... не понимаешь, Уолт, - это то ли отчаянно, то ли уныло, то ли смиренно, то ли с неимоверно дегенеративным юморным воодушевлением. В любом случае, шёпотом. Настолько внятно, насколько позволяло состояние, при этом заглядывая в лицо, а уши обмазывая бархатным баритоном. Ну, вы знаете, как это их дерьмо работало (вырвать языки нахуй, одно зло от них, оружие массового поражения). - Я, хочу, трахнуть, свою, сестру, - делая придыхание и с расстановкой буквально на каждом слове, пока пальцы перебирают волосы. Уолт клёвый. А Дик просто хуй. Няшный Сатана и ебаный кот. Непонятно, кто кого ломал больше, кто хуже влиял на окружающих. Как и непонятно, прозвучало ли это вызовом, приглашением, сожалением, сухой констатацией, агрессивным нежеланием смиряться с тем, на что не выходило повлиять или как-то ещё. Просто плохо иметь какие-то моральные устои, вы помните, да? Они травм

Если игнорировать тот факт, кто есть собравшиеся действующий лица, то ситуация - абсурд. Бессмыслица, бардак, детский сад, из-за такого не переживают, такое не обсуждают, это то ли слишком примитивно, то ли слишком честно, то ли настолько грязно, что невинно. Словно Сатана и Иисус на самом деле из одной вагины вылезли, время от времени раскидываясь вот так вот на облаке да обмениваясь, так сказать, кто чем: кто подозрительными тяготами к светлым делам, кто ужасом от мыслей греховных. Точно, так и было. Абсурд, говорим же. Вот только мы не игнорируем деталь, что здесь Дик и что здесь Уолт. Посмотрите на них, просто посмотрите, ублюдки мразотные, и не в чем станет винить. И смысл появится, и понимание абсолютное: тут своя атмосфера, свои ценности, свой микроклимат, не очень сравнимый с окружающим миром в принципе, и совместимый так себе, на базовых минималочках, никакого Ведьмака в деталях. Следовательно, мышление тут, непременно присутствуя, было умирающим от холода и кислородного голодания одиноким космонавтом в открытом космосе, работало альтернативно, путями неизведанными и... во имя разве что эстетики, во имя посвящения космоса и чистого потока. Творчества. Звука. Вибраций. Смерть от того, как прекрасно и самобытно. Хоть в деградации, хоть в эротике, хоть в чистоте, хоть в деталях. Не в чем винить, в пору любоваться.

- О моём стояке? - брови поползли вверх, как и скепсис. - Oh, c'mon, - брови поползли вниз, скепсис остался на прежней позиции. Лёгкий кивок головой, от чего несколько тёмных прядей снова выпали с того места, где их устроили длинные щуплые пальцы ЛаВея. На деле-то одно только это в картине - сдохнуть и больше никогда не оживать, но так ведь нельзя. Невыносимо, а видеть надо. Как те два котишки из инстаграма.  - Нет, спасибо, - какой-то смазанный, нет, это прямо почти трезвоне решение, когда так-то ему сейчас и тьма вовсе не тьмой.

- Я просто не хочу ломать ей жизнь, - очень медленно, жестикулируя разве что губами, неизменно по слогам, вот прямо так, с немного затекающим словно бы языком. Ну, вы знаете, странная манера речи Уолкера в любое время суток и в лютом состоянии. - А хочу, чтобы пока она всё ещё тут, ну, пока не найдём самое клёвое жильё, потому что зачем другое, я с тобой спал, - потому что ЛаВей не против, а Дику спокойнее. И в кайф. Нет, здесь давайте сразу что к ним: Уолт круче и охуительнее Евы, вот только на Уолта у Дика не стояло. Ну, ладно, стояло, в исключительных ситуациях, там и мёртвый бы поднялся, чтобы поднялось. Там не в чем винить. Мы же говорим про в целом. Они-таки друзья, и едва ли не по помойкам вместе, а даже девиц общих трахали, и из одного горла пили, и наверное после смерти завещают прах смешать в одной вазе... Короче, друг на то и друг, чтобы выручать в трудных ситуациях. Так получилось, так вышло. Не спасти, так отомстить. В смысле, не поднять на другую, так отвлечься за компанию. И, напоминание: нет, не геи. Всё слишком высоко, чтобы объяснять это нетрадиционной ориентацией. Сейчас, в конце-то концов, Уолкеру думалось абсолютно альтернативно. Он нетрезв, раздавлен, по-тихому паниковал, а от паники, особенно продолжительной, как и замешательства, как и не уходящей симптоматики, уставалось особенно. Потому и пилось, и курилось, и нюхалось тоже. И даже рисовалось, но это уже другое. Поняшный выблядский Сатана в одном прав на все сто процентов: отвлечься бы. Хотя бы попробовать. Хотя бы ночью. Хотя бы не пялиться в потолок. И Дик даже придумал. Только многого от него не ждите: член хоть и всемогущ, а весьма ограничен в функциональности, особенно когда в нём и залегала проблема. И тем более когда члена два.

- А, - очень умное (нет) лицо, прикрыл глаза на пару секунд, немного перезагрузился, и дыхание чужое. Ну, смена положения потому что, Уолт рядом совсем хорошо ощущался, и вообще странное сплетение обоих. Не то чтобы парило, Уолкер вон вообще немного проваливался во времени, пространстве и жидко-влажных мыслях, но-таки глубже комфорта копаем. - О, - растянулся вдруг в улыбке, чего в темноте не разглядишь, да и не надо. Придумал. Вы же помните, от Хуя много не ждать. Не сейчас. А ценности, как и красота, как и взаимоотношение, в их микрокосмосе совсем специфические. Не вникайте и просто не забывайте, с кем имеете дело. К мантре о не судить и глаза не закатывать.

Дик подтянулся ещё чуть ближе и свободной рукой накрыл глаза Уолта, неизменно полуулыбка. Ни к чему-то конкретному, а по факту. Потому что дебильная ситуация, абсурд и страдания по поводу совершенно дурному да несущественному, вроде как, а всё равно ведь страдания. Каждому свои.

- Хочешь, я тебе подрочу? - да, всё в порядке.Вдруг. Просто это прошептал куда-то ли то в губы, то ли на ухо. Вы же помните, положение во времени и пространстве с трудном узнаваемое, но что близко да что Сатана слышит - это точно. - Или азиатское порно включу? Или, э-э... О, могу абсентом заплевать, - и нет в этом голосе ничего "по-приколу": он даже словно бы мурчал, звуча при том негромко. В такие моменты Водке и Фюреру непременно стоило заявится, объединиться, окружить ЛаВея и начать мурчать, чтобы напомнить, мол: "Эй, скотина патлатая, мы тоже так умеем, смотри - начали мурчать - слышишь, это наша территория". Но, увы. Простите, коты, вы не Дик Уолкер. И вы не Уолт ЛаВей, который половина целой вселенной, возведённый до уровня невъебического творца и чистой, искренней восторженности со стороны Дика. К чему это? А, да: можно и всё вместе. Варианты, в смысле. Водка грела иное место, Фюрер замолк и куда-то делся, а двое гетеросексуальных тембрально-аудиальных экспоната вот прямо тут, обсуждают разрядку от заебавшего стояка (и мыслей) на сестру Хуя. Хуевые варианты, но да хуй с этим.