[icon]http://s7.uploads.ru/fJLwV.jpg[/icon]Если кто-то горит - let it burn - блядь, честное слово. Потому что с того самого момента, как вы решили вмешаться, вот с той самой блядской мысли, всё, пизда, что-то дерьмовое gonna happen, поверьте и не сомневайтесь, предрешено, сука. И даже если вы виновник этого самого "оно горит", то пускай горит, нахуй, не вмешивайтесь. Пускай горит. Орёт, коптится, хуй знает что ещё: судьба такая, значит, у господа-Бога свои планы на каждого, время пришло. Не стремитесь спасать чужую жизнь, смерть всегда к лучшему, вы обеспечили человеку не-суицид, а значит он может умирать спокойно, карма не накажет. Не за самовыпил, по крайней мере.

Но ведь нет, Дик-то хуй, а хуй во всё лезет, даже если не положено. Взялся, блядь, жизнь спасать. Спасатель (не)ебаный, человек, блядь, неравнодушный, наученный, блядь, помощи, нахуй, когда виноват и даже когда нет. Помог, блядь, другому человеку не сгореть. Оказал содействие - потушил. Даже не задумываясь, между прочим, как поведенческий паттерн хорошего парня! Мог бы и сам загореться, или удушиться, или оказаться убитым чайником - но нет, бросился помогать, сука, ближнему, нахуй! Короче, никогда не верьте шестёркам, потому что они вас наебут. Вот инфа сто процентов, что наебут. Или, того гляди, просто въебут.  Сука. Уолтер всегда знал: лучше бы дома сидел, хуле он зря что ли не очень компанейский. Но блядь нет, но ведь блядь как у человека не выйдет, снова вышел за чем-то из дома. Из своего крохотного, блядь, дома.

- ... да ты бля... ! - вот не то чтобы оно неожиданно, исходя из ситуации и положения вещей (да людей в нём), но вообще-то Дик тоже растерян, в непонятке, в стрессе, под кислотой и адреналином, и вот с хера в морду - это ну вообще не по-дружески, и не по-любовному, и как бы не так гостям положено. Даже когда их подожгли. Умолчим о том, что с координацией всё плохо, потому парнишка завалился в сторону. И про ощущения промолчим, потому что боль всегда есть боль, и главный вопрос - это как её воспринимать. Вообще много о чём промолчим. Да. Просто он оказался рядом, как-то с собой не совладав, точно также, на спине. Мир снова закружился, стал пятнисто-разъезжающимся, тошнота принялась ощущаться сильнее. И ни то паника, ни то прострация, ни то веселье, ни то просто тупая тяга ответить - хуй пойми, да мимо не пройти.

"... Я хрена тебя потушил, ебучая шестёрка, блядь, хера с тобой не так" или нечто подобное последовало далее. А там ещё и ногой лягнул куда-то в колено рядом, и вообще блядь пошло что-то странное. В голове повторялся негромкий хруст челюсти, вернее глухой какой-то там звук, щёлк, и странное ощущение. Но всё в порядке, вы не переживайте! Просто, коли они оба на полу, можно и попиздеться. Дик терпеть не мог пиздеться и был чёртовым пацифистом, просто в срань усратую, но коли ты людей приглашаешь домой, целуешь, тушишь от огня, а они блядь тебя хуярят - то надо до последнего стоять (или лежать). Словно честь не сдана в каком-то из гаражей, а у этого всего имелся смысл. Haters gonna hate, а потому в маленькой квартире-студии (скорее даже комнатушке с отдельным сральником) завязалась небольшая блядская драка. С до того порванной тканью на одном и подпалёнными патлами на другом. И одной общей координацией. Поганой, в смысле. И то ли эйфорией, то ли натуральной паникой.

В какой-то момент поучилось и на ноги подняться, не упав туда от процесса снова, и случайно нож ногой куда-то закинуть, тот скользнул по полу прямо на кровать. И на эту самую кровать запрыгнуть, от чего она жалобно прогнулась и скрипнула, и там же не устоять, завалиться на спину и... и, блядь, всё; понять, что ты ебучий пацифист. В смысле, да, пацифист: на мягком спиной, кругом круть-верть-цвета-потолок, сердце в сраке стучит где-то, дыхание кое-как отзывается, а глаз вроде не подбит. Нехуя вставать снова? Что-то там делать, блядь, пиздеться, когда можно duck and cover, в смысле залечь на дно и не шевелиться почти. Дик лишь повёл бровями и сделал глубокий блядский вздох. Хорошо, что пока тело ощущал так себе, если что синяки и вот это всё обнаружатся завтра (или... потом). Можете накрывать его одеялом и хоронить, он даже дышать не станет, честно. Охотно поможет чем может.

[icon]http://s7.uploads.ru/fJLwV.jpg[/icon]Накройте лицо тряпкой да похороните. Ну, знаете, так обычно с покойниками поступают. Даже в морге, особенно в морге. Ну или в больницах, когда умирают. Накрывают светлой простыню и всё, жмурик ты, не жилец больше. И нет, не надо обвинять Дика в какой-то там пессимистичности или около того: он мыслил весьма позитивно, в смысле, что смерть не видел как самой ужасной опцией, а вот сейчас конкретно так вообще как некая неизбежность, потому что... ну, наверное, по ощущениями немного так умирал. Не в момент, знаете, это не отделение души от тела за секунду. Постепенно, со вкусом.

Точно также произошло и с Диком: его вдруг накрыли. А он, как вы помните, обещал в случае чего не сопротивляться и охотно помогать. Что, собственно, и делал: не шевелился, потом даже глаза прикрыл, и не дышал почти, хотя на деле там что через рубашку, что через майку, что через штаны дышать - ерунда, чем бы ты обдолбан ни был. И нет-нет, так-то, конечно, пиздец как страшно, ибо ты лежишь в осознанной бессознанке в неровном, подвижном (даже без твоего вмешательства) мире, твоё сердце стучит, тебя то и дело накрывает попеременная паника с дзеном, и тут блядское полотно на морду, а до того ударили, и ты вообще хуй пойми как умудрился лечь, не проблеваться, не сдохнуть и вообще... Короче, вернёмся к тому, что Дик способствовал как и чем мог: почти не дышал, не двигался, даже почти не моргал, вот так и замерев. Сжался немного, аки ящерка какая при виде большого человека. Или как кот, когда ты застал его за пакостью или дунул в ухо, и он замер, выпучив глаза да прямо с лапой в воздухе зависнув на какое-то время. Только сердце тук-тук, тук-тук, бешеное и заправленное химией, и скапливавшаяся тошнота. Рукой не касался ткани на морде, вообще спериально ничего не касался, будучи готовым принять смерть, увидеть Бога, ощутить поцелуй Будды в лоб, оказаться вдруг в Нарнии, да к чему блядь угодно. Хоть в окно, хоть в дверь, хоть в жопу.

Так и пролежал вечность. Или не вечность. Короче, без определённого отрезка времени, но пролежал. Микро-вечность - точно, если не дольше. Только всё не умирал, никто всё не приходил. А пятна, знаете, всё блуждали, майки словно бы отдалялась-приближалась, и ничего за пределами этой майки не было. Тогда непонятно, на чём Уолкер вообще лежал, в каком он пространстве, мире, текстуре и материи. От этого дыхание сбилось, воображение сбилось тоже, это так волнительно, хоть и до паники, что пиздец. Несколько раз всё же пришлось моргнуть, ресницами задевая границу миров, т.е. ткань. А там как-то вдруг - рандомно - вспомнилось про наличие рук.

Одной пошевелил. Рядом с собой, дальше - чуть в сторону, буквально на дециметр. О наличии конечностей заставил вспомнить тот факт, что старенький матрас немного перекосился, продавившись под ещё одним телом или грузом. Ну и знаете, когда кто-то рядом - это тоже всегда ощущается, особенно когда ты в невесть каком состоянии ждёшь смерти, но невесть от чего ни она, ни Иисус, ни Святая Мария, вообще никто не приходит, даже ёбаные чайники - ни, бля, кто. Потому рукой мац-мац - о, намацал. Ткань, тело, вроде, ну, по ощущениям похоже. Какая-то его часть. Давай выше, и ещё выше. Так, что-то очень похожее на нос, о, каике-то яблочно-глазные провалы, мягко и кожа тянется, но надавливать не стал, даже немного испугавшись: это всё на ощупь, всё также лёжа на спине и ничего не видя, кроме пограничных переходов. Это можно было назвать смертью?... Да бросьте, Дик осознавал себя достаточно, чтобы понимать, что нет.

А потом его рука нащупала что-то... отличное. Скажем, если до того это была странная ткань или там грязные волосы, так точно не сказать, хотя приятно - длины волосы всегда приятно, то тут вдруг какие-то скрученное, словно бы натянутые и порвавшиеся струны, или мочалка. Прошёл от длины к корням, снова от корней по всей длине, и так пару раз, пока пальцы не остановились на концах, принявшись их растирать, "прощупывать". Бля, похоже, они в самом деле что-то подпалили, и если верить остаткам осознанности, то это правда было нечто на голове. А если там успела кожа слезть, скажем? Ай, пиздец стремно выбираться из-под ткани. Рука так и замерла, и Уолкер так и замер, ну, вы помните, что перепуганные коты поступают, когда делают вид, что непричастны, пустое место и вообще тумбочка неподвижная, обитая шерстью.

[icon]http://s7.uploads.ru/fJLwV.jpg[/icon]Дик не брался говорить и делать решительных выводов о том, когда именно отошёл в царство Морфея. Каким именно способом, как скоро и насколько глубоко. Это в принце трудно сделать, когда лицо потело под тканью, она же - ткань - закрывала обзор, заставив в итоге закрыть глаза, дабы не болели. А потому, как ни крути, лишь тьма перед очами, пульсация да дутая темнота. Что она во сне, что вне его - никуда не делась, вместе с растянувшейся вечностью, что буквально тошнотой ощущалась во рту, в горле и где-то в районе то ли выше, то ли ниже желудка. И всё формы, формы, рельеф, провалы, глубже и дальше, пестрее и закрученнее, быстрее и непрогляднее. Стерев и Шесть, и Девять, и формулы, что сначала отголоском всё-таки оставались на окраине сознания, а после потерялись в бесконечном "сзади".

Разбудило юношу ощущение падения вниз. Нет, сам он не падал, но в его голове буквально со шлепком рухнул, что вынудило тело среагировать и импульсом выбросить непутёвого в реальность, проснуться, оказавшись вытуренным из царства Морфея. Только глаза продрал: тряпка. Снова. Стремновато, знаете ли. Тем более что сказать об ушедшем эффекте кислоты - это, знаете, снова череночной поспешный вывод сделать. Послевкусие будет ещё долгим, хоть и невыразительным. Особенно тем, что сразу же ударило тошнотой и шумом в ушах. Ну, от резкого пробуждения, разумеется. Резкого, но обратно во вменяемость. Унылую и, как выяснится вот спустя минуту, с обилием вопросов.

Эти самые вопросы возникли в голове у американца в тот момент, когда он одним движением руки стянул с морды рубашку (чуть влажноватую до сих пор). Сделал вдох, то ли необходимый, то ли панический, то ли из одной плоскости в другую. И ещё один, и ещё. Всё ту же морду промокнул рубашкой, а после зашевелился да принялся осваиваться в уже давно знакомом пространстве. И почти сразу впал... в некоторый ступор. Буквально повернув голову. Обнаружив рядом тело. Мужское. Тоже спящее (ножа не видел, слава ракурсу). Как и отсутствие на себе верха.

Внутри пробежался холодок, а очко сжалось. Почувствовало, что хозяину за него страшно.
Дика не в чем винить, любой бы, сколько бы не тормозил, подумал о том, о чём подумал Уолкер.
Но нет, он не уверен, он... у него недостаточно причин полагать, что очку стоило бояться.
Ибо очко не болело, штаны вообще на нём так и оставались (на них обоих, к слову, что оценил беглым взглядом). Во рту тоже никаких посторонних привкусов, не считая тех, что в принципе возникали у спавшего человека. А вот за чистоту рук говорить не спешил, хотя... да какое дело, в общем-то, их всегда просто можно помыть и ничего не было. Тем более что память так с ходу правда ничего не выдавала, а значит как минимум ничего самого страшного не произошло. Ну и ладно. И прекрасно. Слава Небесам. Но руки всё равно бы помыть. На всякий случай. И морду. И вообще бы в лёд провалиться, чтобы очухаться и восстать из мёртвых, а там и пятна ликвидировать с концами. Но льда в необходимых количествах у юноши не имелось, даже если прямо очень постараться, потому, найдя в себе решимость да силы подняться, Уолкер умудрился и кое-как встать с кровати, и проковылять, то и дело потирая лоб, в ванную. Воспользовался тем, что имелось, так сказать.

Провёл там минуты три, освежившись в ледяном душе, постояв головой всё в той же раковине и дабы смыть все привкусы; ментол! Немного потрёпанный, малость оттекший, не до конца вникавший, но живой и, вроде как, даже в чём-то мимимишный. Погрустил над найденной порванной майкой, удивился опрокинутому чайнику в раковине. Удивился и отсутствию что бутылок, что косяков, что... прочих следов, сделавших бы ночь чем-то совсем диким. Ни побитых окон, ни грязных стен, вообще прилично. Ура! И на этом "ура" он, почти позабыв о том, что вообще-то проснулся не один, прошёл обратно в комнату и, достав чайник, вытер его да снова поставил нагреваться. И принялся готовить яичницу. Да, вот так просто и невозмутимо. Ну... а что паниковать? Картина вчерашнего вечера - хотя бы его части - постепенно восстановится, а что случилось, то случилось. Факт свершившийся, ничего с этим не поделать-таки.

На незнакомца почти не смотрел и уж точно не всматривался. Неловко как-то было, непонятно, боязно. Ну, знаете, когда люди спят, на них вообще нехорошо смотреть. Даже если они как бы в твоей кровати в твоей берлоге и с пролётом в памяти (а ты без майки, но с вещицей на морде). Это, с позволения сказать, внутренняя реакция юноши: order, zen, relaxation. Он все мысли держал в себе, и когда гость проснётся, то попытается что-то у того выяснить. Ну, вдруг у них на две головы что-то да получится. Чай фрагментарность уже лучше, чем ничего... Или позитивное мышление касательно состояния незнакомца.

Не обманывайтесь, на деле: просто лёгкий стресс, автопилот и обыденные действия только проснувшегося (после ЛСД) человека. Молодого. В двадцать первом веке.

Ненадолго замер с чайником в руках, обернувшись, когда что-то упало. Моргнул. О, нож на полу... подождите, нож? То бишь доселе был не на полу, а... в кровати? У этого самого? Как-то стрёмно и не по себе. Не убили они какого прохожего случаем? Не отставляя чайника и лишь непроизвольно сжав его крепче, вовсе о таковом позабыв по факту, Дик молча подошёл к кровати и поднял нож. Ну, без крови, ладно. Срака не болела, нож без крови, квартирка без повреждений - в общем-то, ни единого повода беспокоиться. Давайте, закиньте хотя бы один аргумент, доказывающий обратное. Туз из рукава: на сковороде маленькой плиты шипели яйца. И они же разнесли аромат по комнате-студии, прямо с маслом и солью. Аппетита не имелось, в наличии лишь тошнота. но это временное, а утренний автопилот - бытовая священная ритуалистика всей западной цивилизации. Да, вот так вот, блядь, философски, глобально, гордо и с причастностью.

- На полу был первый, но если посчитать его вторым, то и... а, в общем-то, как угодно, - отведя взгляд от поднятого предмета и уведя его вовсе вниз - не резать же грязным, да и нечего пока резать - Дик уставился на по-прежнему незнакомца в своей постели. Необычный, пожалуй, вот отсюда точно видно хорошо, можно разглядеть, а ситуация как бы сама давала дозволение это делать. Как бы, хата его, кровать его, нож его, хер знает что тоже его, как и вопросы в голове. Запоминающийся. Редкий типаж. Очень интересно рассматривать. Чувак-таки тоже одет, лицо ни в чём не испачкано, только чуть заспано, волосы.... ну, скажем, являли собой пример время от времени модной ассиметрии. Кажется, это ночью так стало, да? Уолкер помнил всё частично и в не очень хронологическом порядке, если честно, а потому утверждать с уверенностью не брался ничего. Наверное оно и не нужно, вдруг что не то вспомнит, а там и обидно станет: если уж причислять себя к лагерю бисексуалов, к примеру, то это стоило делать на трезвую голову и хотя бы запомнить, ну, как что-то около значимое? Короче, вы поняли.

Конечно, дело не в ноже, не за нож вовсе беспокоился; им можно вскрыться, порезать что-то или кого-то, натереть, что-то там ещё. Но в глазах гостя, так сказать, читались иные вещи. Понятные, очевидные, озвученные буквально... буквально. А Дик что? Дик загадочно улыбнулся, какое-то время ещё более загадочно хранил молчание. А после, так ничего многозначительно не ответив, вернулся на кухонную часть маленькой студии. На удивление довольным, не отыгравшимся, но удовлетворённым увиденной на чужом лице гаммой.

- Ты яичницу будешь? Чай, кофе, воду, - невозмутимо, закинув нож в раковину. И нет, Уолкер не чувствовал себя прекрасно и далее по списку, потому что доподлинно известно, что доподлинно неизвестно, как быстро, когда с концами и как именно всплывут последствия пребывания под кислотой. Они и сейчас имелись, реальность вернулась на место по большей части, но не полностью. Состояние не лучшее, но с этим, блядь, можно жить. Как можно жить с депрессией, усталостью, головной болью, кишечными коликами, нелюбимыми супругами и далее, далее, далее, бесконечно много чего далее. Люди-то твари живучие, каждая из персон имеет свои склонности к боли и страданиям, проявляющиеся в разной степени и в разных вещах. Для Дика оно как-то, ну, вот так. Довольно мирно и почти безобидно, не находите? - Тебе бы в душ сходить, да, - с неизменной невозмутимостью, очень чётко, очень без подтекста, исключительно сдерживая свои порывы рассмеяться в крайней степени громко, буквально залиться смехом, выдал парень, глядя разве что в сковородку. Глухо глядя. И моргая иногда чаще положенного. - Ночь была... необычной и противоречивой, от неё непременно стоит отмыться,
- изначально покидая дом, Дик отпаривался в долгий путь, а судя по тому, что помнил дорогу обратно лишь частично, облюбовали они не одну скамейку, не оду милю намотали и вообще. Да. Что тошно, что весело, что неловко одновременно. Как бы, если выкачать из Дика наркотики и не давать ему выпить, то он вообще самый скромный человек на плене. Как раз до той очевидной степени, чтобы вам захотелось дать ему бутылку, дабы это прекратить. Удобно, знаете ли. И нет, юмора оно не касалось: чувство такового у американца отбитое, поганое и вот это всё, но к нему юноша всё равно прибегал часто. Просто потому что лучше так, чем фокусирование на гуле в голове, бегающих перед глазами точках и около того.

Ещё с минуту ничего не говорил.

- Но, конечно, ничего не было. Мы, кажется, только тебя немного... подожгли. И зачем-то мне одежду испортили, но это очень рационально, я считаю, - и-таки расползся в улыбке очень широкой и буквально лучезарной, подняв глаза, но не лицо, на неизменно незнакомца. Хуй когда-то спрашивал имена? Нет. А если даже вчера и спрашивал, то вчера было не сегодня, оно осталось в прошлом. И-таки нет, от чистого аромата яиц на масле подташнивало, потому разбавил это последним кусочком бекона. Не факт, что совсем свежего, но без плесени и запахов разложения. Разлагались тут разве что перспективы, мораль и тела молодежи изнутри, но то вне определённых лагерей прошлого и крематориев настоящего в сковороду не кинешь на завтрак, если понимаете, о чём речь.[icon]http://s7.uploads.ru/fJLwV.jpg[/icon]